Рус. Точка отсчета - Страница 55

- Я готов. Знаю, на что иду. Сколько платить будешь?

Во время диалога Леон крутил головой, глядя то на одного, то на другого и не мог вставить слово, но теперь вклинился:

- А об этом, позволь договориться мне.

Деместос скривился и бросил:

- Ступайте к моему секретарю Гесперу, остальные вопросы с ним. Все, у меня дела, завтра не опаздывай, - с этими словами выскользнул из зала.

- Так куда идти? - удивился Чик.

- Я знаю, идем. Эх, Геспер тот еще жук, но ничего, поборемся! Так ведь, Русчик?

- Так, так.

В итоге он стал Засадником Четвертым Ужасным и Беспощадным. И тут эта мистическая цифра! Три Засадника оказывается уже были зарегистрированы в гладиаторских алиях. Оклад двести гект в год, плюс за выход в зависимости от сложности от ста драхм до десяти гект. Стандартная страховка. На арене спасут только если это обойдется не дороже десяти гект, а вне арены почти с того света. Если успеют доставить, конечно. Алия Деместоса работала с орденом Исцеляющих, а они те еще скряги. Чик облегченно вздохнул - хорошо хоть не с Родящими, а то кто его знает…

Леон был недоволен контрактом, но как ни бился, за "темную лошадку" больше не давали, а Чик просто не знал сколько получают "звезды", поэтому был полностью удовлетворен. Нет, Леон говорил сколько, но Чик прекрасно понимал, что сказанное Леоном надо делить на два-три, да и какая из него "звезда"? Присмотреться надо, остаться в живых, а дальше… посвящать жизнь карьере гладиатора - точно не собирался.

Надо сказать, что на Гее не было принято добивать гладиаторов или наоборот оставлять в живых в зависимости от решения зрителей. Наверное, правильней сравнить бои гладиаторов с земными "боями без правил" с элементами кэтча. С возможным, но совсем не обязательным смертельным исходом. Все-таки это больше шоу, чем реальное выяснение кто сильней, но и договорными боями старались все-таки не злоупотреблять: легко проверить правду говорят участники или врут. Для зрителей все очень реально и бои считались самыми настоящими, а уж суммы в тотализаторе крутились просто баснословные. На это даже травмированный Леон в свое время купился, хотя и знал всю гладиаторскую кухню изнутри. Не повезло, поставил на договорную схватку.

Глава 11

Тренировки гладиаторов организовывал шустрый молодой человек, Паламед.

- Парные мечи ты знаешь - долой. Короткий меч и круглый щит? Долой. Копье? Отлично. Сеть? Отлично! Ими и займись. Тантал, займись с новеньким копьем с сетью! Не слышу!? Вот это другое дело.

К Чику подошел качок а-ля Шварценеггер и позвал за собой. Выходя из тренировочного зала, Чик услышал возмущенный голос Паламеда:

- Ну кто так падает! Тезей, ты будто вчера родился! А ты, Зел! Кто так бьет!? Не так быстро, медленней, медленней, что бы зритель успел насладиться важностью момента! А ты раз…

- Как мистерию ставит, - заметил Чик.

- Так оттуда его Деместос и переманил, - хмуро ответил Тантал, - теперь у нас не бои, а дарки знает что! Тьфу.

Спустя пару мгновений добавил:

- Но платить больше стал, людей на трибунах больше. Не знаю, что и лучше…

- Честная схватка лучше! - уверенно сказал Чик

- Это все верно, но!.. ты гладиатор, а не воин. Запомни это сейчас, потом поздно будет.

- Да понял я уже, - вздохнул Чик и они пришли.

Первая битва на арене состоялась через день после устройства на работу. Поставили на разогрев, завалить льва. Надели на Чика шапочку с кошачьими ушами совмещенную с полумаской, плащ "под леопарда" и готов Засадник. Паламед посоветовал: "Чаще скалься, вообще не закрывай рот, у тебя хорошо жуть выходит". Объявили через раковину-мегафон: "Засадник Четвертый Ужасный и Беспощадный накажет льва - людоеда! Трепещите, уважаемая публика - Засадник не знает жалости!"

Как Чик старался! Почти пять минут гонял бедного льва, "с трудом" выворачивался из его когтей и лишь на "последнем издыхании" сумел поразить зверя прямым ударом "лесного" меча в сердце. Публика визжала от восторга! В нем умер артист… но есть надежда на возрождение.

Даже Паламед не сумел скрыть восторга:

- Не ожидал, Этруск! Ты точно нигде не играл?

Чик ничего ему не ответил. Он упивался любовью зрителей, совсем не ожидал, что так захватит. Это… сродни материнскому обожанию, вроде бы как "ни за что", за то "что ты есть". Нет, понятно "за что", но истерия, усиленная в миллион раз, сметает все разумные доводы и кажется, что тебя любят просто так. Он понял "звездную болезнь" - от такого трудно отказаться, особенно ему, сироте.

- Ну-ну, сильно не упивайся, - понял его состояние Паламед, - любовь публики капризна. Сегодня тебя носят на руках, а завтра затопчут, не вспомнив о прошлых заслугах. Запомни это. А, - махнул рукой, - сейчас тебе не до того, но ты вспомни мои слова на досуге, - сказав это, режиссер-постановщик покинул раздевалку.

Леон, наконец, подошел, сел рядом и обнял за плечи.

- Я знал, сынок, что на тебя можно положиться, - в углу глаза возникла предательская слеза, - но прав Паламед, крепись. Но, то на будущее, а сегодня - твой праздник! Вечером гуляем, и не спорь!

Чик и не собирался спорить. Пришлось напоить почти всю алию. Вылетело в копеечку, но традиция есть традиция.

Перед схваткой со львом, он внимательно оглядел зрителей. Трибуны были почти полны и ни одной лооски не заметил. Не то, чтобы опасался…

Он исподволь вытянул из Андрея всю информацию: лоосское рабство абсолютно необратимо, рабская печать одновременно является и меткой, и астральной "точкой призыва" раба. Стал понятен тот странный белый свет - это был вход на "звездную тропу", хозяйка позвала. Раз пропала печать, значит, для лоосок он мертв. Даже если случайно столкнется со знакомой жрицей, а он, будучи рабом, встречался с ними редко, то не узнают. Удивятся внешней схожести (чего только в жизни не бывает), но не заподозрят, слишком уверены в рабской печати. Даже если Саргил проболтается - не поверят. Кстати, и чтение мыслей не панацея, можно искренне верить в явную небылицу. Но все равно под взором жриц чувствовал себя неуютно. Месяцы рабства не пропали даром.